Проблемы исполнения денежного обязательства в свете реформирования гражданского законодательства России

Анализ Концепции совершенствования общих положений обязательственного права России, Концепции совершенствования общих положений обязательственного права России и Концепции развития законодательства о ценных бумагах и финансовых сделках, а также опубликованных на сайте ВАС РФ проектов изменений разделов I и III ГК РФ позволяет сказать, что в части регулирования денежных и безналичных расчетов реформа законодательства не состоится: поправки исчерпываются легализацией доктринальных конструкций, выработанных во второй половине 90-х – в начале 2000-х годов.

Конструкции эти появились ввиду того, что нормы ГК РФ не учитывали существа отношений, связанных с безналичными расчетами по денежным обязательствам. Конструкции должны были безболезненно связать "виртуальную" или "вербальную реальность" норм ГК с объективно-существующей ("внешней") реальностью множества форм безналичных расчетов, оказавшихся непонятыми законодателем последнего десятилетия прошлого века. Они размывали границу между нормами ГК и неучтенными ими отношениями, а не изменяли или дополняли закон. Это справедливо, ибо доктрина не является источником отечественного права. Но компромиссность ныне облачаемых в норму доктринальных подходов не позволяет заполнить давно выявившиеся пробелы ГК РФ в части регулирования расчетов по денежным обязательствам.

В статье мы рассматриваем только ряд вопросов, связанных с проблемами исполнения денежного обязательства, оставленных без ответов проектом новой редакции раздела III ГК РФ и не нашедших отражения в Концепции развития законодательства о ценных бумагах и финансовых сделках (что должно означать их отсутствие и в проекте новой редакции части второй ГК РФ):

-  во-первых, о правовом оформлении безналичных расчетов как способа исполнения денежного обязательства;

-  во-вторых, о неприменимости к безналичным расчетам такого института расчетов деньгами, как место исполнения денежного обязательства;

-  в-третьих, об определении момента исполнения денежного обязательства в зависимости от формы безналичных расчетов;

-  в-четвертых, о способе защиты кредитора в денежном обязательстве от использования должником для расчетов неплатежеспособного кредитного учреждения;

-  в-пятых, о проблемах законных процентов и процентов за пользование чужими денежными средствами.

 1. Безналичная форма расчетов с точки зрения надлежащего исполнения денежного обязательства

(1) Практически любая работа, говорящая о денежном обязательстве в гражданском праве, первой проблемой называет отсутствие легального его определения и множественность таких определений в доктрине. В отечественной гражданско-правовой доктрине встречаем определения денежного обязательства от классического (денежным обязательством следует называть обязательство, предметом которого служат денежные знаки – Л.А. Лунц), исключающего из понятия надлежащего исполнения любе действия кроме передачи денег, до "модифицированных" таким образом, чтобы надлежащим исполнением стал и платеж в безналичной форме (к примеру, Д.Г. Лавров, В.А. Белов).

Вопрос о легализации определения денежного обязательства не рассматривался ни Концепцией совершенствования общих положений обязательственного права России, ни Концепцией развития законодательства о ценных бумагах и финансовых сделках. Как следствие – рассматриваемый Проект также не предлагает (по нашему мнению – справедливо) легального определения денежного обязательства.

Но исторически сложилось, что предмету денежного обязательства государством придается значение законного средства платежа (средства, при надлежащем предложении погашающее денежное обязательство независимо от согласия кредитора принять его в платеж; отказ принять которое влечет для кредитора определенные законом невыгодные последствия (впадение в просрочку); депонирование которого в порядке и с соблюдением указанных в законе условий, прекращает денежное обязательство).

К XVIII в. сложился концепция, что свойство законного средства платежа денежный знак получает в силу предписания закона, а один лишь факт выпуска их государством в обращение законного платежного средства не создает. Как обстоит дело с определением законного средства платежа действующим отечественным законодательством?

Пункт 1 ст. 140 ГК РФ и закрепляющие общие положения о денежной системе Российской Федерации статьи 27-30 Федерального закона "О Центральном Банке Российской Федерации (Банке России)" указывают, что имуществом, наделяемым свойством законного средства платежа, являются эмитируемые Банком России в форме банковских билетов и монет денежные знаки, достоинство которых, в соответствии с ч. 1 ст. 75 Конституции РФ, выражено в рублях.

(2) Как и в случае денежного платежа ("платежа наличными деньгами"), последствия отказа кредитора принять в погашение денежного обязательства безналичное перечисление средств определяются современным законодательством нормами о просрочке кредитора. Связано это с тем, что сложились правовые системы, в которых безналичный платеж, не имея возможности по своей природе стать законным средством платежа, погашает денежное обязательство в принудительном порядке вне зависимости от согласия или несогласия на то кредитора (В.В. Витрянский).

Так, формулировка абз. 2 п. 1 ст. 140 ГК РФ, согласно которому "Платежи на территории Российской Федерации осуществляются путем наличных и безналичных расчетов", а также п. 2 ст. 861 ГК РФ ("Расчеты между юридическими лицами, а также расчеты с участием граждан, связанные с осуществлением ими предпринимательской деятельности, производятся в безналичном порядке") вводят безналичное перечисление средств как одну из форм исполнения денежного обязательства платежом. (Аналогичные нормы обнаруживаются в Гражданском кодексе Квебека –  абз. 1 ст. 1561, абз. 1 и 2 ст. 1564. Это сходно и с франц. Законом от 22 октября 1940 г. (с доп.), установившим обязательность применения чеков или переводов для большей части платежей на сумму свыше 2 тыс. фр. и зарплаты на сумму свыше 1 тыс. фр. – Саватье Р.)

Это укладывается в теорию Л.А. Лунца: закон или легитимная сила способна создать крайнее и принудительное средство исполнения денежного обязательства, не бывшее законным средством платежа. В силу законодательного установления безналичный платеж является средством исполнения денежного обязательства, и в протяжении десятилетий отечественному гражданскому праву были известны различные способы придания безналичному платежу значения крайнего и принудительного средства исполнения.

В РСФСР это было прямое принуждение сторон к проведению расчетов исключительно в безденежной форме (см. ст. 830 ОГЗ 1961 г. и ст. 391 ГК РСФСР 1964 г.). В настоящее время в Российской Федерации это осуществляется:

-  в отношении заемного обязательства – прямым уравниванием передачи денег и зачисления средств на банковский счет займодавца как способа возврата суммы займа (п. 3 ст. 810 ГК РФ);

-  в общем случае – посредством возможности установления законом запрета на расчет деньгами или предельной (максимальной) суммы такого платежа (п. 2 ст. 861 ГК РФ).

Реализация последнего способа уже второе десятилетие являет собой пример длительного, ставшего привычным нарушения законом установленного порядка, при отсутствии каких либо видимых препятствий на пути к его соблюдению.

(3) Проиллюстрировать это можно только последовательным показом менявшихся (с 1992 года и по настоящий день) правовых актов, вводящих ограничения расчетов деньгами ("наличными деньгами"). Объем тезисов не позволяет нам сделать этого, но слушателям будет предоставлена возможность ознакомится со всеми перипетиями регулирования этих отношений. Вкратце положение вещей выглядит следующим образом.

Если ст. 14 Закона РФ "О денежной системе Российской Федерации" обязывала юридические лица осуществлять в безналичной форме расчеты в сумме, превышающей определенный Правительством РФ размер, то с отменой этого закона в апреле 1995 года подобная, делегирующая полномочия исполнительной власти, норма из российского законодательства исчезла. Более того, принятая в 1996 году вторая часть ГК РФ оставила возможность запрета (или ограничения) расчетов деньгами исключительно за законом.

Между тем, с сентября 1995 года Центральный банк РФ устанавливает предельную сумму расчетов деньгами, вовсе даже не ссылаясь на п. 2 ст. 861 ГК РФ, а указывая в качестве обоснования на то своих полномочий: просьбу Правительства РФ; решения Совета директоров Банка России и, наконец, ст. 4 "О Центральном Банке Российской Федерации (Банке России)", не содержащую подразумеваемых п. 2 ст. 861 ГК РФ ограничений на проведение платежей деньгами при осуществлении предпринимательской деятельности.

(4) Поэтому мы присоединяемся к тем, кто не считает законными существующие ограничения использования денег в расчетах (Л.А. Новоселова, К. Трофимов). Как это можно исправить? Одним из двух способов.

Первый – принятием соответствующего, подразумеваемого п. 2 ст. 861 ГК РФ федерального закона, содержащего запрет на расчеты "наличными деньгами" или ограничение суммы этих расчетов.

Второй – изменением редакции п. 2 ст. 861 ГК РФ, легализующим сложившуюся практику: "2. Расчеты между юридическими лицами, а также расчеты с участием граждан, связанные с осуществлением ими предпринимательской деятельности, производятся в безналичном порядке. В порядке и размере, определяемом Центральным банком Российской Федерации, Ррасчеты между этими лицами могут производиться также наличными деньгами, если иное не установлено законом".

Концепция развития законодательства о ценных бумагах и финансовых сделках свидетельствует, что этот вопрос не рассматривался, а значит – вряд ли мы увидим эту или подобную ей норму в проекте новой редакции части второй ГК РФ. Вероятным исходом будет сохранение существующей более полутора десятков лет ситуации несоблюдения российским государством императивной нормы ГК РФ.

 2. Значение места исполнения денежного обязательства при безналичных формах расчетов

 (1) Для совершения денежного платежа, т.е. для передачи должником кредитору из рук в руки денежных знаков на обусловленную сумму, и должник, и кредитор должны оказаться в момент времени, на который назначено исполнение денежного обязательства, в одном и том же месте. То есть, при уплате денежной суммы деньгами значение пространственной и временной составляющих совпадают: дабы не впасть в просрочку и должник, и кредитор должны знать, где им надлежит встретиться в день исполнения денежного обязательства.

А поскольку при безналичных расчетах должник кредитору из рук в руки ничего не передает, их пространственное расположение относительно друг друга никакого влияния на соблюдение срока исполнения денежного обязательства не оказывает. Более того, так как безналичные расчеты производятся действиями кредитных учреждений, обслуживающих должника и кредитора, постановка вопроса о месте исполнения денежного обязательства при безналичных расчетах не только бессодержательна, но и вводит в заблуждение.

Именно этим определяется неприменимость к безналичным расчетам действующего абз. 5 ст. 316 ГК РФ. В силу этого будет неприменим и предлагаемый Проектом новый абз. 6 ст. 316 ГК РФ провозглашающий, что исполнение должно быть произведено "по денежному обязательству об уплате безналичных денежных средств – в месте нахождения банка (его филиала, подразделения), в котором кредитору открыт банковский счет". Проиллюстрируем это.

(1.1) Пускай расчетный счет кредитора открыт в подразделении банка (дополнительном офисе), которое корреспондентского счета иметь не может. Исходя из предлагаемой Проектом формулы, денежное обязательство исполняется в допофисе банка – в месте нахождения территориально обособленной части коммерческого банка, ведущей расчетный счет хозяйственного общества. А это означает, что денежное обязательство может быть исполнено только при зачислении средств на расчетный счет кредитора.

Но это противоречит тому практически единогласному мнению последних лет и судебной практики, и доктрины, что денежное обязательство исполняется в момент зачисления средств на корсчет банка, обслуживающего кредитора. В таком случае, вопреки формуле нового п. 6 ст. 316 ГК РФ, местом исполнения никак не может быть место нахождения допофиса банка (т.е. его подразделения), "в котором кредитору открыт банковский счет"!

(1.2) Пускай теперь средства перечисляются на счет кредитора открытый в банке, не имеющем ни допофисов, ни филиалов. Для наглядности, территориально банк находится в одном месте – на окраине города, а вот два его корсчета открыты: один – в РКЦ, находящемся в центре города, а второй (НОСТРО) – в коммерческом банке, находящемся в том же здании, что и РКЦ. Предназначенные для зачисления на расчетный счет кредитора средства зачисляются банку (расположенному на окраине населенного пункта) на один из его корсчетов, которые открыты в учреждениях, территориально расположенных в центре города.

Каково место исполнения денежного обязательства, если оно считается исполненным в момент зачисления средств на корсчет банка, обслуживающего кредитора? Корсчета ведутся вне места нахождения банка, в котором кредитору открыт расчетный счет, а это вновь исключает формулировку нового п. 6 ст. 316 ГК РФ!

(2) Абсурдность ситуации свидетельствует о том, что ГК РФ пытается решать несуществующую задачу: легализуемая Проектом доктрина описывает связанные с безналичными расчетами отношения категориями, являющимися принадлежностью платежа деньгами.

Какой же из этой ситуации выход? Мы видим их три:

-  первый – сохранить предлагаемый новый п. 6 ст. 316 ГК РФ и вновь, как это было лет десять тому назад, считать моментом исполнения денежного обязательства момент зачисления средств на расчетный счет кредитора (тем самым, возложив на должника ответственность за ненадлежащее поведение банка, обслуживающего кредитора);

-  второй – продолжая полагать, что денежное обязательство исполняется зачислением средств на корсчет банка, обслуживающего кредитора, в зависимости от используемой формы расчетов и того, где открыты корсчета банка (ЛОРО или НОСТРО) и расчетные счета кредитора (в самом банке, в его филиале или дополнительном офисе), предусмотреть в ст. 316 ГК РФ соответствующе различные места исполнения денежного обязательства при безналичных расчетах. Количество комбинаций ограничено и находится в пределах отнюдь не астрономических цифр;

-  третий – сохранить предлагаемую новую формулировку о месте исполнения денежного обязательства при платеже наличными деньгами, отказавшись от натягивания этого института на безналичные расчеты, т.е. исключить предлагаемую проектом новой редакции раздела III ГК РФ норму о месте исполнения денежного обязательства при безналичных расчетах.

Первые два предложения с точки зрения коммерческого оборота абсурдны (а первый – еще и вреден), но законодатель волен в принимаемых решениях.

Последнее предложение вовсе не революционно: мы даже не претендуем на его авторство. Оно вытекает из современной отечественной гражданско-правовой доктрины и практики. Авторы многочисленных статей и монографий, едва начав говорить о месте исполнения денежного обязательства при безналичных расчетах, тут же переходят к логическим построениям об определении момента исполнения денежного обязательства в зависимости от используемой формы безналичных расчетов (А.А. Павлов, Л.А. Новоселова, В.В. Витрянский, — список далеко не полный). Практика ставит вопросы не о месте исполнения денежного обязательства при безналичных расчетах, а о моменте его исполнения: об этом все судебные споры и решения судов.

 3. Момент исполнения денежного обязательства в зависимости от используемой формы безналичных расчетов

 Для определения момента исполнения денежного обязательства при безналичных расчетах мы предлагаем исходить из следующих критериев:

-  кто  из участников расчетов несет риск банкротства банков, участвующих в проведении расчетов;

-  на ком лежит риск выбора контрагента;

-  на ком лежит ответственность за привлеченные банки.

Эти критерии не новы: на них указывает большинство авторов, анализирующих данную проблематику; они же указаны в п. 2.4.4 Концепции развития гражданского законодательства о ценных бумагах и финансовых сделках (правда, почему-то, применительно только (?) к расчетам по инкассо). Однако применения данных критериев зачастую дает противоположные результаты.

(1) Момент исполнения денежного обязательства при расчетах платежными поручениями. Судебная практика представляет два противоположных подхода к определению момента исполнения денежного обязательства при расчетах платежными поручениями:

-  согласно одному из них, денежное обязательство считается исполненным в момент зачисления денежных средств на счет кредитора (к примеру, Постановление Президиума ВАС РФ от 13.03.2001 № 6721/00 по делу № А40-35443/99-105-205. В доктрине подобный подход находим и в более позднее время – Р.Д. Зоркальцев);

-  одновременно обнаружим мнение, что денежное обязательство погашается в момент зачисления денежных средств на корреспондентский счет банка получателя (п. 3 Постановления Пленума ВАС РФ от 19.04.1999 № 5 "О некоторых вопросах практики рассмотрения споров, связанных с заключением, исполнением и расторжением договоров банковского счета").

Последний подход стал доминирующим в судебной практике (к примеру, Постановление Президиума ВАС РФ № 5474/99 от 28.03.2000. Также см. об этом Л.А. Новоселову) и в доктрине (А.А. Павлов, Л.А. Новоселова, В.В. Витрянский, Л.Г. Ефимова и др.). Доктринально эта позиция обосновывается тем, что на должника (плательщика) по основному денежному обязательству не может быть возложен риск, связанный с выбором кредитором банка, обслуживающего последнего.

В отношениях по договору займа ГК РФ прямо установил, что, если иное не предусмотрено договором займа, сумма займа считается возвращенной в момент передачи ее займодавцу или зачисления соответствующих средств на его банковский счет (п. 3 ст. 810). Эти положения применяются и к отношениям по кредитному договору (п. 2 ст. 819 ГК РФ).

(1.1) Полагаем, что из баланса интересов должника и кредитора более правильным является подход, определяющий моментом исполнения денежного обязательства при расчетах платежными поручениями момент зачисления денежных средств на корреспондентский счет банка кредитора. Однако этот подход несколько упрощен и не учитывает особенностей отношений, складывающихся при осуществлении расчетов не через корреспондентские счета, открытые в Банке России (к примеру – при осуществлении расчетов внутри одного банка, а также через системы нетто-расчетов). Не всегда он применим и при расчетах с использованием корреспондентских счетов, открытых в других коммерческих банках.

Обратимся к международной практике. Пунктом 1 ст. 19 "Завершение кредитового перевода" Типового закона ЮНСИТРАЛ о международных кредитовых переводах (1992 г.) установлен момент завершения кредитового перевода: — перевод завершается акцептом платежного поручения банком бенефициара в интересах бенефициара. Под акцептом платежного поручения банком бенефициара понимается ряд условий (ст. 9), из которых в российской банковской практике применимы следующие:

"a) когда банк получает платежное поручение при условии, что отправитель и банк договорились, что банк будет исполнять платежные поручения отправителя по их получении;

b) когда банк направляет отправителю уведомление об акцепте;

c) когда банк дебетует счет отправителя в этом банке в качестве платежа по платежному поручению;

d) когда банк кредитует счет бенефициара или каким-либо иным образом передает средства в распоряжение бенефициара;

e) когда банк направляет бенефициару уведомление о том, что тот имеет право снять средства или использовать кредитованные средства".

Это позволит учесть особенности безналичных расчетов, проводимых через небанковские расчетные кредитные организации, особенности безналичных расчетов производимых в рамках одного банка (в том числе – межфилиальных), а также безналичных расчетов осуществляемых на основании прямых корреспондентских отношений банков.

(1.2) При заключении гражданско-правовых договоров момент исполнения денежных обязательств определяется всевозможными способами: такая диспозитивность выводится из указания Пленума ВАС РФ на то, что момент исполнения обязательства банка плательщика перед клиентом по платежному поручению может определяться договором банковского счета (п. 3 Постановления Пленума ВАС РФ от 19.04.1999 № 5).

Однако момент исполнения денежного обязательства не может определяться диспозитивно и должен устанавливаться императивно. Так как содержание денежного обязательства определяется только доктриной, то диспозитивность определения момента исполнения денежного обязательства приводит к невозможности установления определенного круга действий, которые необходимо совершить для исполнения денежного обязательства.

Необходимо учесть и то, что свобода усмотрения при определении момента исполнения денежного обязательства между должником и кредитором ограничена тем, как определяется момент исполнения обязательства по перечислению денежных средств в отношениях между этими лицами и обслуживающими их банками. На последние и кредитор, и должник в денежном обязательстве могут влиять очень ограниченно. Диспозитивность в определении момента исполнения денежного обязательства может привести к тому, что лицо, на которое будет возложен риск за неисполнение обязательства привлеченными к расчетам банками, не будет иметь возможности обратиться с иском к банку, с которым у него заключен договор банковского счета, и не сможет защитить свои интересы.

(2) Момент исполнения денежного обязательства при расчетах чеками и при аккредитивной форме расчетов. Моменты исполнения денежного обязательства при расчетах чеками и при аккредитивной форме расчетов будут определяться аналогично моменту исполнения денежного обязательства при расчетах платежными поручениями.

(3) Момент исполнения денежного обязательства при расчетах по инкассо. Параграф 4 гл. 46 "Расчеты по инкассо" ГК РФ ограничивается тремя статьями (874–876), содержащими общие положения о расчетах по инкассо: такого количества норм явно недостаточно для регулирования столь сложных гражданских правоотношений, что следовало бы учесть при реформе части второй ГК РФ.

Банковские правила делят расчеты в порядке инкассо на расчеты, осуществляемые на основании платежных требований, оплата которых может производится по распоряжению плательщика (с акцептом) или без его распоряжения (в безакцептном порядке), и на расчеты инкассовыми поручениями, оплата которых производится без распоряжения плательщика (в бесспорном порядке). Анализ действующего Положения о безналичных расчетах в Российской Федерации показывает следующее.

(3.1) Из предусмотренных оснований для расчетов платежными поручениями в безакцептном порядке в настоящее время действующим является только одно: случаи, предусмотренные сторонами по основному договору при условии предоставления банку, обслуживающему плательщика, права на списание денежных средств со счета плательщика без его распоряжении. По сути, речь идет о предварительном акцепте.

(3.2) Указывая основания для бесспорного списания денежных средств при расчетах инкассовыми поручениями Центральный банк РФ смешал гражданско-правовые и публично-правовые отношения. Внешнее сходство данных отношений обманчиво: в публично-правовых отношениях обязанности исполняющего банка будут совершенно иными, а банк-эмитент может вообще отсутствовать как сторона правоотношения; исполняющий банк в публично-правовых отношениях будет нести обязанность по исполнению инкассовых документов непосредственно перед государством. В указанных правоотношениях моментом исполнения публичных обязанностей по уплате денежных средств будет более правильным признать момент их списания со счета плательщика: это и закреплено налоговым и таможенным законодательством.

(3.2.1) Указанное смешение привело к тому, что современное гражданское законодательство установило внедоговорные обязанности для исполняющего банка (ст. 875 ГК РФ), что не свойственно ни международным актам о расчетах в порядке инкассо, ни духу гражданского права.

(3.2.2) Оперируя термином "безакцептное" и "бесспорное" списание в случаях, предусмотренных сторонами по основному договору, законодательство, тем не менее, установило такой порядок расчетов по инкассо в гражданско-правовых отношениях, который сделал их исключительно акцептными. Даже при таком случае безакцептного списания средств при расчетах по инкассо, как предоставление банку, обслуживающему плательщика, права на списание денежных средств со счета плательщика без его распоряжения, по сути речь идет о предварительном акцепте.

(3.2.3) Если по Унифицированным правилам по инкассо исполняющий банк (представляющий банк) обязан перечислить средства непосредственно той стороне, от которой было получено инкассовое поручение, то отечественное гражданское законодательство и банковские правила таких норм не содержат, и исполняющий банк вправе самостоятельно избрать маршрут платежа. С учетом того, что риск неплатежа банков, привлеченных исполняющим банком, лежит на кредиторе, данное положение дел необоснованно ущемляет интересы последнего. Исполняющий же банк, привлекая банки-посредники, с момента списания средств с его корсчета не имеет обязательства по поступлению средств перед банком-эмитентом, поскольку такое обязательство законом не оговорено.

(3.3.3) В итоге, общепринятая точка зрения о списании средств со счета плательщика как о моменте исполнения денежного обязательства при расчетах в порядке инкассо (к примеру, Л.Г. Ефимова, Л.А. Новоселова, Р. Садыков и Р. Садыков), заводит нас в тупик:

-  средства с расчетного счета списаны, они даже списаны с корсчета исполняющего банка, но – вдруг – замораживаются в привлеченном банке, поскольку у того на корреспондентских счетах ни копейки и огромная картотека неисполненных платежных документов;

-  исполняющий банк, привлекая посредников на договорных началах, не обязан довести средства до банка-эмитента, поскольку это не входит в круг его обязанностей, прописанных законодательством:

-  банк-эмитент ничего не может потребовать от привлеченных банков так как, с одной стороны, не состоит с ними в договорных отношениях, с другой стороны, законодательство не предоставляет ему никаких прав в отношении таких банков.

(3.3.4) Следует коренным образом переработать нормы, регулирующие расчеты в порядке инкассо:

-  во-первых, необходимо исключить из расчетов в порядке инкассо расчеты по исполнению публично-правовых обязанностей, поскольку они строятся по иной схеме распределения рисков и, помимо этого, и так регулируются соответствующими федеральными законами;

-  во-вторых, необходимо детально определить обязанность и ответственность лиц, участвующих в осуществлении расчетов, и рисков неплатежа банков, участвующих в расчетах;

-  в-третьих, исключить внедоговорную ответственность исполняющего банка, гармонизировав нормы Гражданского кодекса с Унифицированными правилами по инкассо;

-  в-четвертых, установить, что перечисление средств исполняющим банком должно осуществляться тому банку, от которого он получил инкассовое поручение (платежное требование) (предполагается, что между этими банками установлены корреспондентские отношения).

После выполнения указанных требований моментом исполнения денежного обязательства при расчете в порядке инкассо, наиболее соответствующим интересам сторон и справедливо распределяющий риски между ними, будет момент зачисления денежных средств на корреспондентский счет банка, от которого исполняющий банк получил инкассовые документы.

 4. Способы защиты кредитора в денежном обязательстве от использования должником для расчетов неплатежеспособного кредитного учреждения

 (1) Какую защиту может предложить отечественное гражданское законодательство кредитору в денежном обязательстве, если его должник для расчетов привлек неплатежеспособное кредитное учреждение, и при этом осуществленные им действия являются достаточными для признания денежного обязательства исполненным, а кредитор не имеет возможности распоряжаться средствами в неплатежеспособном кредитном учреждении?

Данный вопрос для отечественной гражданско-правовой доктрины был неактуален и, возможно поэтому, он отсутствует как в Концепции совершенствования общих положений обязательственного права России и в Концепцию развития законодательства о ценных бумагах и финансовых сделках, так и в проекте изменений раздела III ГК РФ.

(2) Публичную огласку эта проблема получила вне связи с гражданско-правовыми отношениями. С этим столкнулись налоговые органы, когда клиенты, предъявив не имеющему средств на корреспондентском счете банку к платежу вексель, зачисляли денежную сумму на открываемый в этом банке расчетный счет (зачисление в этом случае делается минуя корреспондентский счет), после чего клиентом давалось распоряжение на списание средств в погашение налоговых обязательств. В силу недостаточности средств на корреспондентском счете средства на счет налогового органа банком не зачислялись, но списание денежных средств с расчетного счета налогоплательщика являлось основанием считать налоговые обязательства исполненными.

Первоначальный подход судов, вставших на сторону налоговых органов, был связан с указанием на то, что в силу отсутствия средств на корреспондентском счете реальные (?) денежные средства на счет клиента не поступали, либо не могли быть реально (?) зачислены на расчетный счет. Лишь позднейшее ("памятное") разъяснение Конституционного Суда РФ о необходимости применения в данном случае критерия добросовестности налогоплательщика, вернуло судебную практику в состояние адекватного толкования норм материального права. Денежные средства перестали признаваться "нереальными" а их зачисление на расчетный счет "нереальным", поскольку зачисление произведено в соответствии с правилами учета.

Может ли следование по этому пути и в гражданском праве вывести нас к выходу из ситуации, сформулированной в качестве проблемы в начале настоящего раздела?

(3) Сразу же отметем конструкции "нереальности" денежных средств на счете или их зачисления на счет в неплатежеспособном кредитном учреждении. С юридической точки зрения все эти действия правомочны, а система расчетов и ведения счетов, конструкция банковских операций позволяет производить такие действия. Для адекватности понимания необходимо лишь отрешиться от отождествления записи на счете с деньгами и уяснить, что она лишь отражает одну из сторон обязательственных отношений кредитного учреждения и клиента по договору банковского счета.

Значит, мы сталкиваемся с действиями лица, основывающимися на законе, но приводящими к результатам, явно выходящим за рамки понятия права. Эта формула выводит нас к такому гражданско-правовому институту, как "злоупотребление правом" (ст. 10 ГК РФ). Отечественные доктрина (А.Л. Маковский, авторы Концепции совершенствования общих положений обязательственного права России) и судебная практика (Информационное письмо Президиума ВАС РФ от 25.11.2008 № 127 "Обзор практики применения арбитражными судами статьи 10 Гражданского кодекса Российской Федерации") признают под иными формами злоупотребления правом или "явные, очевидные проявления недобросовестного поведения", или "недобросовестное поведение участников оборота, приводящее к неблагоприятным последствиям для иных лиц". Рассматриваемая нами ситуация платежа с привлечением неплатежеспособного кредитного учреждения подпадает под данные трактовки.

(4) Однако, та же Концепция совершенствования общих положений обязательственного права России указывает на ряд недостатков действующей редакции п. 2 ст. 10 ГК РФ:

-  в действующем законодательстве отсутствует норма, позволяющая применить возмещение убытков при злоупотреблении правом. Сохраняется риск того, что причиненные потерпевшему вследствие злоупотребления правом убытки не будут отнесены на лицо, допустившее соответствующее нарушение;

-  из нормы напрямую не следует, что она должна быть применима в равной мере как в том случае, когда за защитой права обращается лицо, злоупотребившее им, так и тогда, когда за защитой своего нарушенного права обращается потерпевший.

Риск не возмещения убытков, причиненных при злоупотреблении правом, устраняется проектом новой редакции раздела I ГК РФ прямыми отсылками к статьям 15 и 1064 ГК РФ.

Но и новая редакция п. 2 ст. 10 ГК РФ сохраняет характер института запрета злоупотребления правом: этот институт реализуется в форме отказа в защите действий субъекта гражданских правоотношений, злоупотребившим правом. Применение ст. 10 ГК РФ (действующей редакции и проекта новой редакции) в качестве основания для иска кредитора к должнику, злоупотребившему своим правом в форме платежа с привлечением неплатежеспособного кредитного учреждения, возможно только с расширением ее толкования.

(5) Также не стоит забывать, что средства, зачисленные на расчетный счет в неплатежеспособном кредитном учреждении, столь же юридически "реальны", как и средства, зачисленные на счет в платежеспособном. И вопрос о возврате этих средств кредитором на счет должника не является абстрактным: в противном случае иск о неосновательном обогащении кредитора будет абсолютно оправданным.

(6) Наиболее простым выходом из ситуации было бы дополнение ст. 409 ГК РФ новым пунктом следующего содержания: "3. Если должник в денежном обязательстве для совершения платежа использует кредитную организацию, не имеющую достаточных средств на корреспондентских счетах, или иную платежную систему при условии, что эта система не способна выдавать деньги или совершать расчеты с другими платежными системами ввиду недостаточности средств, то таким платежом денежное обязательство не прекращается".

Такая норма делает бессмысленным использование должником для расчетов неплатежеспособных кредитных учреждений; четко закрепляет за должником риски неплатежеспособности кредитного учреждения, обслуживающего должника; гарантирует интересы кредитора прямым предписанием, без необходимости доказывать в суде нарушение своего интереса и злоупотребление должником правом.

 5.  Законные проценты и проценты за пользование чужими денежными средствами

 (1) Проект новой редакции раздела III ГК РФ предлагает установить новую категорию "законные проценты", в связи с чем в ГК РФ должна появиться новая статья 317¹ "Проценты по денежному обязательству (законные проценты)", регулирующая начисление процентов по любому денежному обязательству между коммерческими организациями: "Если иное не предусмотрено законом или договором, кредитор по денежному обязательству, сторонами которого являются коммерческие организации, имеет право на получение с должника процентов на сумму долга за период пользования денежными средствами в размере и в порядке, определенных договором. При отсутствии в договоре условия о размере процентов их размер определяется существующей в месте нахождения кредитора ставкой банковского процента (ставкой рефинансирования) на день уплаты должником суммы долга или его соответствующей части (законные проценты)".

В чем выражается необходимость появления данной нормы в ГК РФ – нам не совсем понятно. Возможно, таким образом предполагалось решить давний спор о правовой природе законных процентов, т.е. теперь есть законные проценты как плата за пользование денежными средствами, и проценты за пользование чужими денежными средствами как мера ответственности. Но в чем состояла потребность экономического оборота – совсем непонятно.

Например, для векселей с определенным сроком погашения вообще не допускается указание процентов: полагается, что стороны уже учли плату за кредит в сумме основного денежного обязательства. Почему же именно для отношений коммерческих организаций между собой, т.е. профессионалов, которые не могут упустить рассмотрение данного вопроса, авторы Проекта ввели данное диспозитивное правило о начисление процентов по любому денежному обязательству?

Формально, нечто аналогичное существует для денежных обязательств, возникающих из договорных отношений, и в действующем ГК РФ. Так п. 2 ст. 823 ГК РФ предусматривает применение к коммерческому кредиту правил Главы 42 "Заем и кредит" (если иное не предусмотрено правилами о договоре, из которого возникло соответствующее обязательство, и не противоречит существу такого обязательства). Статьей 809 ГК РФ предусмотрена презумпция платности договора займа. Однако судебной практикой применение норм ст. 809 ГК РФ к отношениям по коммерческому кредиту отклоняется под тем формальным предлогом, что в тексте договора не содержится прямого указания на то, что им предусмотрен именно коммерческий кредит. Каким образом авторы Проекта собираются изменить указанные нормы в свете сложившейся судебной практики – не совсем понятно.

Возможно, авторы Проекта путем изложения в ст. 317¹ ГК РФ данных правил собирались добиться уплаты повышенных процентов для коммерческих организаций в случаях просрочки по денежным обязательствам, так как в таком случае будут уплачиваться и законные проценты, и проценты за пользование чужими денежными средствами. Но это было бы проще достичь указанием на повышенные проценты в ст. 395 ГК РФ по примеру Германского Гражданского Уложения (§ 288). Представляется, что стороны в большинстве случаев будут нивелировать данную норму путем указания в договоре на беспроцентность денежных обязательств.

(2) Впервые нормы об уплате процентов с просроченной суммы денежного долга появились в проекте Гражданского Уложения Российской Империи (статьи 1632 и 1666): самостоятельного названия эти проценты не имели, именуясь наряду с другими как "проценты годовых" и "узаконенные проценты".

В сравнении с проектом ГУ понятие "узаконенные проценты" использовалось ГК РСФСР 1922 г. гораздо уже: они начислялись только на денежный долг (ст. 110), а в связи с тем, что такие проценты применялись только к просрочке платежа денежной суммы (ст. 122), то фактически это являлось единственным основанием для применения указанных процентов.

ГК РСФСР 1964 г. также содержал статью (226 "Просрочка должника по денежному обязательству"), регулирующую начисление процентов годовых при просрочке по денежному обязательству, однако указание на узаконенные проценты в данной статье уже отсутствовало. Примечательно, что в отношениях между социалистическими организациями данные проценты названы пеней.

А вот в ОГЗ 1991 г. (п. 3 ст. 66) уже встречаем указание процентов, взимаемыех за пользование чужими средствами.

Каким образом данная, не совсем удачная терминология появилась в ОГЗ 1991 г. – остается загадкой. Впервые упоминание про "чужие деньги" встречается у Л.А. Лунца в оглавлении его работы "Деньги и денежные обязательства": данное словосочетание было указано в кавычках, что подчеркивало сам неюридический его характер, а в соответствующем разделе работы говорится о "чужом" капитале, что явно указывает на экономическую, а не юридическую терминологию.

В действующем ГК РФ положения, касающиеся ответственности за неисполнение денежного обязательства, сформулированы крайне неудачно, что находит свое отражение уже в наименовании ст. 395 ГК РФ. Буквальное же толкование перечисленных в статье оснований возникновения регулируемых правоотношений (пользование чужими денежными средствами вследствие: неправомерного их удержания; уклонения от их возврата; иной просрочки в их уплате; их неосновательного получения или сбережения), дает следующие результаты.

(2.1) Что есть чужие денежные средства с точки зрения права? Исходя из других случаев применения в ГК РФ термина "чужой", под ним понимаются вещи, находящиеся у данного лица, но ему не принадлежащие на праве собственности. Но вещи, определяемые родовыми признаками, могут находиться у другого лица и не принадлежать ему на праве собственности только в случае, когда они все-таки индивидуализированы, т.е., например, при хранении или инкассации. Ограничивать случаи применения ст. 395 ГК РФ только этим законодатели не собирались, – т.е. перед нами недоработка законодателя, которая подлежит исправлению.

(2.2) Что понимается под уклонением от возврата и под пользованием денег в смысле ст. 395 ГК РФ? Ведь если исходить из того, что должник является собственником денег, то он волен распоряжаться своим имуществом по своему усмотрению, и в таком случае мы можем лишь говорить о неисполнении денежного обязательства, а вовсе не о неправомерном пользовании или уклонении от возврата собственных денег.

Оказывается, что практика применения ст. 395 ГК РФ вошла в противоречие с целями ее написания авторами действующего ГК РФ:

-  согласно С.А. Хохлову – ведущему разработчику действующего ГК РФ, эта статья не должна (!) ограничиваться случаями неисполнения денежного долга: кроме того, это могут быть как кондикционные обязательства, так и другие, когда в силу титульного владения должник удерживает в свою пользу деньги кредитора;

-  судебная же практика указала, что статья 395 ГК РФ применяется исключительно к отношениям сторон, связанным "с использованием  денег в качестве средства платежа, средства погашения денежного долга" (Постановление Пленума ВС РФ № 13, Пленума ВАС РФ № 14 от 08.10.1998 "О практике применения положений Гражданского кодекса Российской Федерации о процентах за пользование чужими денежными средствами"). И под основанием возникновения обязательства по уплате процентов за пользование чужими денежными средствами понимается просрочка в исполнении денежного обязательства.

(2.3) Неопределенная и терминологически невыдержанная абракадабра, указанная в ст. 395 ГК РФ в качестве оснований возникновения регулируемых отношений, во многом привела к существованию различных точек зрения на правовую природу процентов за пользование чужими денежными средствами и на основания применения данной нормы (см. Л.А. Новоселову, В.А. Белова, М. Рожкову). Поэтому не очень понятно, почему в Проекте не нашло своего отражения изменение формулировки основания возникновения обязательства по уплате процентов за пользование чужими денежными средствами на терминологически верную и логически непротиворечивую.

(2.4) Изменения, вносимые в п. 1 ст. 395 ГК РФ, предусматривают изменение наименования применяемой процентной ставки ("Размер процентов определяется … учетной ставкой банковского процента (ставкой рефинансирования)"), а также периода времени, в который будет определяться ее размер ("Размер процентов определяется … на день исполнения денежного обязательства или его соответствующей части. При взыскании долга в судебном порядке суд может удовлетворитьяет требование кредитора, исходя из … ставки … действовавшей в соответствующие периоды времени. Эти правила применяются, если иной размер процентов не установлен законом или договором"). Новеллы вызывают вопросы:

-  зачем потребовалось добавлять в скобках название ставки к уже закрепленной, когда "учетной ставки банковского процента" в Российской Федерации просто не существует, а судебной практикой под ней и понимается ставка рефинансирования (Постановление Пленума ВС РФ № 6, Пленума ВАС РФ № 8 от 01.07.1996 "О некоторых вопросах, связанных с применением части первой Гражданского кодекса Российской Федерации");

-  почему не нашел себе место порядок определения размера процентов в случае, когда денежное обязательство выражено в иностранной валюте. В настоящее время он также определен судебной практикой (Постановление Пленума ВС РФ № 6, Пленума ВАС РФ № 8 от 01.07.1996), что свидетельствует о соответствующем пробеле в действующем ГК РФ;

-  непонятно, почему Проект не решили придерживаться единого порядка определения процентов исходя из ставки рефинансирования, действовавшей в соответствующие периоды времени, потому как для уже погашенного денежного долга эта ставка определяется на день исполнения денежного обязательства.

С точки зрения правовой бессмысленности и языковой нелепости вызывает недоумение словосочетание "суд может удовлетворяет": вероятно, это опечатка, и слово "может" подлежало удалению.

(2.5) Порядок расчета суммы процентов за пользование чужими денежными средствами действующим ГК РФ не определен. Судебная практика (Постановления Пленума ВС РФ № 13, Пленума ВАС РФ № 14 от 08.10.1998) установила и его: число дней в году (месяце) принимается равным соответственно 360 и 30 дням, если иное не установлено соглашением сторон, обязательными для сторон правилами, а также обычаями делового оборота. Вероятно, данный порядок был заимствован из банковских правил, действовавших до 1998 года. С января 1998 банковские правила поменялись, теперь расчет проводится из фактического числа дней в соответствующем году (365/366) и фактического числа дней в соответствующих месяцах, однако в практике арбитражных судов это не получило распространение.

Проект не касается этого вопроса, но с другой стороны добавляется п. 5 ст. 395: "5. Начисление процентов на проценты (сложные проценты) не допускается, если иное не установлено законом. По обязательствам, исполняемым при осуществлении сторонами предпринимательской деятельности, применение сложных процентов не допускается, если иное не предусмотрено законом или договором".

Ранее применение сложных процентов судебной практикой не допускалось. Пункт 1 ст. 395 ГК РФ упоминает лишь о возможности сторонами по договору установить иной размер процентов, а не порядок их расчета. Судя по всему, Проект закрепляет и возможность при осуществлении сторонами предпринимательской деятельности изменять и порядок их начисления.

(2.6) Нашло в Проекте (п. 4 ст. 395) отражение и соотношения договорной неустойки и процентов за пользование чужими денежными средствами: "В случае, когда соглашением сторон предусмотрена неустойка за неисполнение или ненадлежащее исполнение денежного обязательства, предусмотренные настоящей статьей проценты не подлежат взысканию, если иное не предусмотрено законом или договором".

По текущей судебной практике кредитор сам избирает одну из предусмотренных мер ответственности (Постановления Пленума ВС РФ № 13, Пленума ВАС РФ № 14 от 08.10.1998). И вот тут возникнут сложности:

-  во-первых, Проект предусматривает соотношение только договорной неустойки с процентами, а о законной он не упоминает;

-  во-вторых, проценты за пользование чужими денежными средствами являются ответственностью лишь за просрочку в исполнении денежного обязательства, и исключать применение неустойки за прочие дефекты исполнения с нашей точки зрения является неправильным.

(2.7) Проект существенно изменяет право суда уменьшать сумму процентов, ранее выводимое судебной практикой из компенсационной природы процентов и применения по аналогии ст. 333 ГК РФ. В настоящее время суд вправе уменьшить размер процентов, уплачиваемых при неисполнении или при просрочке исполнения денежного обязательства, если он явно не соразмерен последствиям просрочки. При решении вопроса суд учитывает изменения размера ставки рефинансирования Центрального банка РФ в период просрочки, а также иные обстоятельства, влияющие на размер процентных ставок (Постановления Пленума ВС РФ № 13, Пленума ВАС РФ № 14 от 08.10.1998).

Проектом (п. 6 ст. 395) такое право суда предусмотрено, но только при наличии заявления должника об уменьшении предусмотренных договором процентов, но не менее процентов определенных из ставки рефинансирования.

Вместо заключения

Присоединяясь к высоким оценкам текущих результатов реформы гражданского законодательства в части норм о юридических лицах и вещных правах, вынуждены выразить сожаление в связи с отсутствием какого либо результата в части норм об исполнении денежных обязательств.

Складывается ощущение, что вместо новых норм, дающих ответы на звучащие не менее полутора десятилетий вопросы об исполнении денежного обязательства, легализуются общие доктринальные формулировки, которые должны привести в действие рефлекс правоприменителя: услышав изложенную в законе первую фразу, он должен закончить все предложение так, как оно изложено в прочтенных им и заученных книжках и судебных решениях…

В результате мы получаем продолжение текущей правоприменительной практики, не имевшей, и по-прежнему не получившей твердой опоры в форме закона. В свою очередь доктрина и коммерческий оборот останутся с теми же, не один год обсуждаемыми проблемами.

Серебренников Сергей Владимирович — ст.преподаватель кафедры коммерческого, предпринимательского и финансового права Юридического института СФУ

Николаев Алексей Викторович — ст.преподаватель кафедры коммерческого, предпринимательского и финансового права Юридического института СФУ