Право и процесс в XXI веке: хроники международной научной конференции
29 и 30 сентября в Красноярске состоялась международная научная конференция "Право и процесс в XXI веке: континентальный опыт и перспективы". На конференцию собрались ученые-правоведы с разных концов России и мира от Архангельска до Китая, руководители и первые лица правоохранительных органов края, члены Красноярского регионального отделения ассоциации юристов России, представители юридической и деловой общественности. Все это свидетельствует о непраздном интересе к праву и его развитию. Да и как может быть иначе, если право пронизывает большинство сфер нашей жизни.
Audi, vide, sile!
По сложившейся традиции конференция открылась пленарным заседанием, состоявшимся в здании библиотеки Сибирского федерального университета. Зал заседаний Ученого совета СФУ был полным, и опоздавшим было нелегко найти свободное место: пленарное заседание можно считать своеобразной "визитной карточкой" конференции, отражающей ее тематическую направленность и задающей тон дальнейшей работе предметных секций и круглых столов.
Предваряя работу пленарного заседания с приветственным словом к собравшимся обратилась его председатель, директор Юридического института СФУ, д.ю.н., профессор Ирина Викторовна Шишко, особо подчеркнув интерес собравшихся к правоприменению. Затем участников пленарного заседания приветствовали представители судейского сообщества — Председатель Арбитражного суда Красноярского края, д.ю.н. Дмитрий Леонидович Сурков, первый заместитель председателя Красноярского краевого суда Сергей Васильевич Асташов, заслуженный юрист РФ, председатель Арбитражного суда Красноярского края в отставке, член Совета Красноярского регионального отделения АЮР Тамара Ивановна Машкина. В своем приветственном слове они акцентировали внимание на необходимости выработки подходов к решению практических проблем и совершенствования правоприменения с учетом доктрины и международного опыта. Как отметил С.В. Асташов, "судебная практика нуждается в доктринальной поддержке и помощи". В завершение приветственного слова идейный вдохновитель и ответственный редактор сборника международной научной конференции, д.ю.н., заведующая кафедрой гражданского процесса Юридического института СФУ, профессор Татьяна Владимировна Сахнова отметив широту географии конференции и пожелав ее дальнейшего расширения, поблагодарила всех авторов, представивших статьи для публикации в сборнике научных трудов.
Далее вниманию участников пленарного заседания был предложен ряд докладов докторов юридических наук — руководителей тематических секций и круглых столов конференции и гостей конференции.
Dixi et animam levavi
Первой выступила с докладом гостья конференции, профессор Политико-юридического института Китая (г. Пекин), председатель Научно-исследовательского центра российского права (г. Пекин), Хуан Даосю. Свой доклад, посвященный новейшим тенденциям развития уголовного права КНР, китайский профессор произнесла на русском языке, что неудивительно, если учесть значимость ее переводческой деятельности: благодаря профессору Хуан Даосю Китай познакомился почти со всеми российскими кодексами, а Россия, в свою очередь, ознакомилась с законодательством Китая. Если выразить объем переводческой деятельности профессора на языке цифр, то это около 10 миллионов иероглифов.
Доклад процессора Хуан Даосю был посвящен анализу последних изменений в УК Китая, на которые "общественность Китая откликается оживленно и вообще положительно". В целом внесенные поправкой 8 к УК КНР изменения, призваны повысить эффективность применения наказания в уголовном праве Китая: с одной стороны, китайским уголовным законом была отменена смертная казнь по 13 составам преступлений ненасильственного экономического характера (в частности таким, как контрабанда различных ценностей, мошенничество с использованием финансовых инструментов (чеки, векселя, аккредитивы), кража общественной и частной собственности, тайные раскопки и разграбление памятников древней культуры и истории) и введено ограничение применения смертной казни возрастом 75 лет, с другой – произошло ужесточение условий замены смертной казни с отсрочкой исполнения приговора пожизненным лишением свободы, повышение требований к условно-досрочному освобождению и увеличение максимального срока лишения свободы за совокупность преступлений с 20 до 25 лет. Так, ранее при "действительно серьезном искуплении вины" осужденным к смертной казни с отсрочкой исполнения приговора наказание могло быть заменено лишением свободы на срок от 15 до 20 лет, а с вступлением в силу поправки 8 к УК КНР (1 мая 2011 года) - на срок 25 лет.
Кроме того, уголовным законодательством Китая теперь закреплен институт исправления осужденных в сообществах по месту жительства, которые представляют собой "организации самоуправления народных масс". Этот институт применяется к осужденным к надзору, условно осужденным и условно-досрочно освобожденным. Таким лицам, совершившим не тяжкие преступления, запрещается заниматься определенной деятельностью, посещать определенные районы или места и общаться с определенными лицами в течение испытательного срока. "Практика показывает, что исправление в сообществах по месту жительства является эффективным методом исправления лиц, совершивших не тяжкое преступление или условно-досрочно освобожденных", — заключила профессор Х. Даосю, далее процитировав в подтверждение своей мысли известного российского ученого-криминолога В.В. Лунеева, по словам которого "тюрьма была, есть и будет, как бы ее не гуманизировали и прихорашивали … высокоэффективным университетом для профессионализации и организованности преступников". Как видим, китайский опыт гармонизации уголовного наказания заключается не столько в его либерализации, сколько в гармонизации баланса существующей системы наказаний.
Optima forma
Следующими докладчиками пленарного заседания стали ученые-процессуалисты, представители науки цивилистического (гражданского и арбитражного) процесса, выступления которых органично перекликались одно с другим и развивали общую идею о необходимости соответствия процессуальных средств цели защиты прав и свобод человека, признания их высшей ценностью, обозначенную профессором Т.В. Сахновой.
Современный цивилистический процесс (в том числе российский) строится на балансе частного и публичного начал. Отметив некоторые моменты усиления публично-правовых начал в цивилистическом процессе в условиях глобализации (снижение диспозитивности процесса, возможности распоряжаться гражданско-процессуальными средствами), профессор Т.В. Сахнова в своем докладе подчеркнула, что "более перспективно для будущего цивилистического процесса вообще и России в частности развитие частно-правовых начал в методах юридической защиты", что вовне реализуемо через систему различных процедур (судебных, судебных процессуальных, внесудебных и процедурных же способов их взаимодействия). По словам профессора Сахновой, понимание правосудия не только как властной правоприменительной деятельности суда (публично-правовой аспект), но и как процессуального сотрудничества суда и сторон при осуществлении процессуальных примирительных и согласительных судебных процедур, законодательное признание наличия у суда правосудной обязанности перед сторонами, а не только перед государством (частно-правовой аспект) – важный шаг на пути к признанию процессуального сотрудничества сторон и суда одним из основополагающих начал процесса, отдающих приоритет в процессуальных средствах не публично-правовому, но частно-правовому. "Такой взгляд соответствует конституционному и международному признанию прав и свобод человека высшей ценностью. Методы процесса должны соответствовать его цели, ибо каковы методы, таков и результат", — заключила профессор Т.В. Сахнова.
Впоследствии тему о несоответствии идей, воплотившихся в российском цивилистическом процессе, целям защиты прав и свобод человека в своем докладе продолжила д.ю.н., профессор кафедры гражданского процесса МГУ им. М.В. Ломоносова, Елена Александровна Борисова. В ее речи проблема освещалась с позиций таких наиболее обсуждаемых в последнее время новелл цивилистического процесса как электронизация правосудия, реформирование проверочных производств (апелляция, кассация, надзор), введение института медиации, усиления роли и значения судебной практики.
Как полагает профессор Е.А. Борисова введение этих новелл в полной мере удовлетворяет только интересы судей, но не сторон процесса. Так, "компьютеризация" процесса, призванная обеспечить быстроту и правильность рассмотрения дел в суде, оборачивается затягиванием рассмотрения дел в суде: из одного судебного акта в другой "кочуют" ошибки и описки; в судебных актах, созданных в современных компьютерных программах можно обнаружить несоответствие вводной, описательной и резолютивной частей. Естественно суду такие ошибки приходится исправлять (для чего совершать действия, предусмотренные процессуальным законодательством), а это тоже время. И уж тем более судебный акт с ошибками и описками зачастую не способен эффективно защитить нарушенное право стороны.
Введение в процесс аудиозаписи как средства фиксации судебного заседания также не повысило эффективности рассмотрения гражданских дел: во-первых, по мнению профессора Борисовой, утрата аудиозаписи согласно действующему законодательству не является основанием для отмены судебного акта, а, во-вторых – на такую запись сложно ссылаться в дальнейшем при продолжении судебного разбирательства – это не конкретный лист дела, который можно открыть и посмотреть, требуется длительное прослушивание записи, чтобы отыскать нужное место. И снова – суду хорошо, секретарю тоже, потому что не надо писать протокол, но не стороне, которая будет в дальнейшем ссылаться на аудиозапись судебного разбирательства.
Та же ситуация и с электронными уведомлениями. Введенная с подачи ВАС РФ практика "первого письменного уведомления" стороны, которая в дальнейшем сама должна всеми доступными средствами следить за ходом дела (и прежде всего через официальный сайт арбитражного суда в сети Интернет), выгодна суду, но не стороне, у которой может не быть такой возможности. Выходит, что суд, применяя электронное уведомление, подразумевающее обязанность стороны самостоятельно следить за ходом дела как бы адресует сторонам такой посыл: "вы пришли в суд, вам нужно решать проблему, вы и следите за ходом дела", что, конечно же, не созвучно идее о правах человека как высшей ценности. Поэтому "любые доступные способы слежения за делом не должны заменять традиционного уведомления. В Европе это так", — заключила профессор Е.А. Борисова.
Что касается идеи обязательного досудебного обращения к медиации, то она, по выражению профессора Е.А. Борисовой, "не выдерживает никакой критики". Судья может только порекомендовать сторонам обратиться к медиатору, но не обязать (об этом давно уже высказался Верховный суд Англии, страны, между прочим, очень консервативной).
"Эти изменения говорят не в пользу российского процесса, хотя он действительно идет в одном направлении с современными процессами, но не достигает тех целей, так как не учитывает, что главное – это защита прав сторон, следовательно, есть принципиальное отличие от результатов, которых достигает континентальный гражданский процесс", — резюмировала профессор Е. А. Борисова.
После этого доклада развернулась оживленная дискуссия, открыв которую словами: "замечательно, когда наука критикует законодателя и правоприменителя – это не дает расслабляться", председатель Арбитражного Суда Красноярского края Д.Л. Сурков пояснил, что для судей электронизация процесса подчас оборачивается не меньшими трудностями и переживаниями, чем для сторон.
Следующим выступил д.ю.н., профессор, декан Вильнюсского университета, Витаутас Некрошюс. Своим ярким, живым выступлением он "смягчил" картину обозначенных в предыдущем выступлении проблем современного гражданского процесса, и поделился международным опытом их преодоления в Литве. Так, профессор Некрошюс показал, что электронизация правосудия может быть выгодна и сторонам, поскольку подача документов в электронном виде может существенно снижать судебные издержки: в Литве государственная пошлина за рассмотрение дела судом снижается на 75 %, если стороны предоставили документы в электронной форме. Что касается автоматической фиксации судебного заседания с помощью аудиозаписи, то она, по словам профессора Витаутаса Некрошюса, "не замена протоколу". Но и ей, равно как и бумажному протоколу, писаному секретарем суда, существует альтернатива – специальная компьютерная программа, преобразовывающая голосовой сигнал (речь) в текст. При использовании такой программы всегда возможно будет легко найти и определить кто, когда, что и как сказал в судебном заседании. Именно такие программы успешно используются в судах Англии и Германии.
Во второй части своего доклада профессор В. Некрошюс рассказал присутствующим о наиболее значимых новеллах в гражданском судопроизводстве Литовской республики, внесенных в ГПК Литвы 2002 года законом 21 июля 2011 года – отказе от "закрытого" (исчерпывающего) списка доказательств и введении взамен него общих признаков "доказательств" (что позволяет суду принимать в качестве доказательств любую информацию, соответствующую их законодательно закрепленным признакам), а также возможности нотариального удостоверения свидетельских показаний (правда, в исключительных случаях, "когда суду невозможно или сложно опросить свидетеля в заседании суда") и процедуре электронных торгов в ходе исполнительного производства, которая "существенно уменьшает возможность злоупотребления как со стороны пристава, так и со стороны участников".
Mus in piso
Далее последовал доклад одного из самых молодых докторов юридических наук – Геннадия Александровича Есакова, профессора кафедры уголовного права МГЮА, который по программе должен был завершить пленарное заседание. Доклад был посвящен "наболевшей" в российском уголовном праве проблеме – перспективе уголовной ответственности юридических лиц и специальным субъектам преступлений, связанных с юридическими лицами.
Как известно, в российском уголовном праве юридические лица субъектами уголовной ответственности не являются, но, тем не менее, могут быть причастны к совершению преступлений. По действующему законодательству России уголовную ответственность несут физические лица – сотрудники или владельцы предприятия, участвовавшие в совершении преступления, что зачастую не совсем верно, так как в этом случае лица, действительно причастные к совершению преступлений уходят от ответственности. На этом и акцентировал внимание присутствующих профессор Есаков.
В сложившейся ситуации Следственным комитетом РФ разработан законопроект о применении "иных мер уголовного принуждения к юридическим лицам, причастным к совершению преступлений". Тем самым, уголовная ответственность юридических лиц в России напрямую не вводится, но несомненно, что применение таких мер по существу будет являться наказанием, а их внедрением СК РФ "хочет получить мощный инструмент давления на юридических лиц". Концепция привлечения юридических лиц к ответственности предполагает, что "если сотрудник совершил преступление в интересах юридического лица, где работает, следовательно, такое юридическое лицо несет наказание наряду с сотрудником", — резюмировал докладчик.
Далее в своем докладе профессор Есаков отметил, что в действующем законодательстве уже фактически существует институт "квазеуголовной ответственности юридических лиц". Так, ряд федеральных законов предусматривает, что юридическое лицо может быть ликвидировано по решению суда в случае причастности к совершению преступления. В частности, статьей 9 Федерального закона "О противодействии экстремисткой деятельности" предусмотрена ликвидация экстремисткой организации по решению суда. И, хотя в судебной практике таких случаев еще не очень много, такая ликвидация осуществляется, как правило, в рамках гражданского процесса, а это значит, что "юридическая „уголовная“ ответственность здесь вводится без достаточных процессуальных гарантий".
Если же исходить из того, что российское уголовное право не знает уголовной ответственности юридических лиц, то для того, чтобы наказать виновного, придется внутри юридического лица найти субъекта (физическое лицо), который будет отвечать за совершенное преступление. При этом, по мнению профессора Есакова, не избежать следующих проблем: во-первых, руководитель юридического лица де-юре часто не является его руководителем де-факто (так называемая проблема "серых кардиналов"), во-вторых, функции исполнительного органа юридического лица зачастую исполняются другим юридическим лицом, наконец, возникает вопрос о возможности привлечения к уголовной ответственности арбитражных управляющих, где "УК РФ задает больше вопросов, чем содержит ответов".
"Существуют практически безбрежные основания для привлечения любого работника юридического лица к уголовной ответственности. В то же время реальные „теневые“ руководители легко этой ответственности могут избежать", — подвел итог своему выступлению профессор Г.А. Есаков.
In medias res
Неожиданно для присутствующих (его выступление не было заявлено в официальной программе заседания) с коротким докладом, посвященным проблеме дифференциации политических, правовых и иных видов общественных отношений выступил д.ю.н., профессор, заведующий кафедрой истории государства и права Юридического института СФУ Сергей Александрович Дробышевский. По существу поставленный профессором вопрос сводился к тому, что же именно должны изучать юристы.
Все политико-юридические теории, в сущности, подразделяются на две группы: те, что ратуют за автономность всех общественных отношений и потому призывают рассматривать их с какого-то определенного аспекта (экономического, правового, религиозного и др.), и те, которые рассматривают одно и то же общественное отношение с нескольких ракурсов. Приверженность правоведов к той или иной группе определяет их подход к изучению общественных отношений и закономерностей (избирательное либо всестороннее), что не может не отражаться на качественном состоянии позитивного права.
Сторонники первой концепции утверждают, что экономика, политика, право, религия – автономные сферы, каждая из которых изучается соответствующей наукой, и, значит, юристы не должны изучать все общественные отношения и закономерности, а только собственно юридические отношения и закономерности. Такой подход, по мнению профессора С.А. Дробышевского, является неверным, поскольку для того, чтобы юристам сформулировать наиболее оптимальные правила поведения и механизмы претворения их в жизнь требуется изучать все общественные отношения и закономерности политически организованного общества. Данный подход как раз базируется на идее что одна и та же деятельность может рассматриваться сквозь призму различных отношений. И здесь профессор привел такой пример: вот человек идет покупать в булочную хлеб и возникает вопрос: какого характера здесь отношения? С одной стороны – экономические: товар обменивается на деньги, с другой стороны – юридические: совершается сделка купли-продажи, с третьей – отношения могут иметь и религиозный аспект, если человек покупает хлеб в магазине именно потому, что там торгует его единоверец.
Итак, искусство законодателя заключается в том, чтобы учитывать всю совокупность общественных отношений при формулировании правовых норм.
На этой мысли, предопределяющей качество юридической деятельности, пленарное заседание конференции завершилось. Как говорится, аctum est, ilicet.
Мария Петрова